Закат в крови! Из сердца кровь струится! Плачь, сердце, плачь...Покоя нет! Ночная кобылица несется вскачь...
Как жаль, что ни Пушкин, ни Шекспир, ни Набоков, ни Гете, ни Ремарк не летали на самолетах. Они рассказали бы об этом не таким бедным и куцым языком…
***полет***Предрассветная темнота взлетной полосы. Громадные белоснежные птицы. Точно рождественские гирлянды, устеленные по всей площади аэропорта, горят как звезды августовской ночи сигнальные огни. И вот один исполин начинает движение. Медленно и неуклюже ворочается самолет на поворотах. Пилот Феррари, Ламборджини или Бугатти уже махал бы птичке далеко впереди, оставляя за собой лишь столб пыли от жженой резины. Но вот айсберг на колесах останавливается. Впереди-безукоризненная гладь асфальта и лес за ним. Зверь просыпается. Ревут турбины. Мелькают огни, деревья… Тело плотно прижато к сидению… Вот это скорость. Пилот тянет штурвал на себя, зверь приподнимает морду к хмурому декабрьскому небу и отчаянно рычит. Ещё мгновение - он отталкивается от земли и взлетает. Будто весит не тонны. Будто легок, как пушинка.
Минута – и он пронзает серые облака своим белоснежным клювом, стремительно уносясь от дорог, машин, домов, смрада, копоти, уныния, смога и гула города. Все шумы сменяются на динамичное урчание двигателя.
Ещё одно ловкое движение ввысь. Свершилось чудо. Он оказался в другом мире. Под машиной – снежно-туманные долины облаков, нежной рябью стелющиеся по небосводу людей, живущих где-то внизу. Над головой ещё один слой облаков. Уже не слоистый, а перистый, точно кто-то невидимой лапой неистово рвал когтями затянувшийся облаками небосвод. По горизонту между двумя прослойками сладкой белоснежной ваты тянется алая полоса рассвета, которым мне удалось встретить в поднебесье. За хвостом уже лениво тянется солнышко, такое чужое людям, которые забыли уже, как оно всходит… Нежным золотистым светом начинает заливать подкрылки самолета.
Неожиданно колосс делает стремительный рывок сквозь пелену облаков.
Наверное, так и выглядит рай. Улицы в нем вымощены девственно-белым, мягким, пушистым, воздушным и нежным льняным пухом. Небо там – отчаянно радует жителей своей чувственной синевой, такой глубокой, глотающей взоры и мысли. Кровавая полоса бренной человеческой жизни разрезает пух вдали, но край этой волшебной земли заливает лучами, ластящимися ко всему в этом мире, звезда нашей системы.
Пилот выравнивает машину. Скорость полета затмила любого лихого гонщика на дорогах. Пух превратился в легкий свежий снег, стелящийся поземкой под бортом. Даже в душе стало свежо и морозно. Хотелось разбить стекла и вдохнуть воздух небес. В те мгновения казалось, что это воздух свободы. Воздух, пахнущий грозой, весной и ветром.
Сердце стучало пронзительно, нервно и восторженно.
Кристально чистая голубизна небосвода стала жадно поедать край ледяной пустыни, рождая на горизонте фиалковые разводы, плавно переходящие в рассветную линию.
Пилот стал совершать маневр, самолет накренился влево и лучи взошедшего солнца озарили топливные баки на крыльях, будто плавя их золотом своего света.
Взошло светило. Наступил новый день.
Вдали показался диверсионный след иного путника небесных путей. Он перечеркивал луну, тщетно всё ещё пытавшуюся задержать ночь и мглу.
Самолет то застывал над белой растрескавшейся от палящих утренних лучей пустыней, то ласково плыл по волнам ветра, омывавшего его бока. Солнце окончательно захватило пространство над облаками и пожирала огнем своего света крылья и хвост птицы. Айсберг неутомимо двигался в сторону своего пункта назначения, почему-то не обращая внимания на эту первозданную, живую и простую красоту мира. Хотелось плакать от счастья.
Полоса рассвета на горизонте окрасилась в цвет спелого манго. На голубоватом песке небес появились барханы. Цель уже близко. Снижение. Вата превратилась в завораживающий, таинственный и чарующий туман, клубами роящийся под бортом самолета. Позже, будто тронутый кистью Айвазовского, туман превратился в огромные волны, стал захлебываться и кидаться на зверя, пытаясь утащить его в морскую пучину. Пилот послушно согласился. Мы нырнули в мягкую пену. Волны затащили нас в облака и выплюнули в ярус ниже, где ты чувствуешь себя словно начинкой бутерброда, летя меж двух слоев какого-то крема. Последний раз на горизонте ласково мелькнуло солнышко на прощание расцарапав небосвод в одном месте золотом своих распаленных лучей, оставив там кровавый след от своей всесильной лапы.
Я не понимала, где находится небо, а где – земля. Над моей головой была пелена облаков. Подо мной - тоже. На горизонте от их слияния воедино защищала тонкая полоса синего неба. Туман белым паром клубился со всех сторон. Казалось, можно прыгать вверх и вниз. И нигде не удариться.
Очередное снижение. Рывок во тьму. В белый дым. К жизни, как я когда-то думала. Жизнь-это то, что ты понимаешь, летя в небесах. Когда все проблемы, все заботы и дела улетает на землю и с тобой остается спокойствие и голая истина. Я знала, зачем живу.
Нет! Нет… Отчаяние. Зачем, ну зачем меня опять тащат к этой поганой земле, к боли, лжи, похоти, бессонным ночам, серым блочным домам, сырым коричневым полям, бесконечной паутине дорог, фальшивым улыбкам, слезам и темноте?.. Зачем?..
Я влюбилась всем сердцем в самолеты. Мне искренне жаль тех, кто ни разу не бывал в поднебесье…
***полет***Предрассветная темнота взлетной полосы. Громадные белоснежные птицы. Точно рождественские гирлянды, устеленные по всей площади аэропорта, горят как звезды августовской ночи сигнальные огни. И вот один исполин начинает движение. Медленно и неуклюже ворочается самолет на поворотах. Пилот Феррари, Ламборджини или Бугатти уже махал бы птичке далеко впереди, оставляя за собой лишь столб пыли от жженой резины. Но вот айсберг на колесах останавливается. Впереди-безукоризненная гладь асфальта и лес за ним. Зверь просыпается. Ревут турбины. Мелькают огни, деревья… Тело плотно прижато к сидению… Вот это скорость. Пилот тянет штурвал на себя, зверь приподнимает морду к хмурому декабрьскому небу и отчаянно рычит. Ещё мгновение - он отталкивается от земли и взлетает. Будто весит не тонны. Будто легок, как пушинка.
Минута – и он пронзает серые облака своим белоснежным клювом, стремительно уносясь от дорог, машин, домов, смрада, копоти, уныния, смога и гула города. Все шумы сменяются на динамичное урчание двигателя.
Ещё одно ловкое движение ввысь. Свершилось чудо. Он оказался в другом мире. Под машиной – снежно-туманные долины облаков, нежной рябью стелющиеся по небосводу людей, живущих где-то внизу. Над головой ещё один слой облаков. Уже не слоистый, а перистый, точно кто-то невидимой лапой неистово рвал когтями затянувшийся облаками небосвод. По горизонту между двумя прослойками сладкой белоснежной ваты тянется алая полоса рассвета, которым мне удалось встретить в поднебесье. За хвостом уже лениво тянется солнышко, такое чужое людям, которые забыли уже, как оно всходит… Нежным золотистым светом начинает заливать подкрылки самолета.
Неожиданно колосс делает стремительный рывок сквозь пелену облаков.
Наверное, так и выглядит рай. Улицы в нем вымощены девственно-белым, мягким, пушистым, воздушным и нежным льняным пухом. Небо там – отчаянно радует жителей своей чувственной синевой, такой глубокой, глотающей взоры и мысли. Кровавая полоса бренной человеческой жизни разрезает пух вдали, но край этой волшебной земли заливает лучами, ластящимися ко всему в этом мире, звезда нашей системы.
Пилот выравнивает машину. Скорость полета затмила любого лихого гонщика на дорогах. Пух превратился в легкий свежий снег, стелящийся поземкой под бортом. Даже в душе стало свежо и морозно. Хотелось разбить стекла и вдохнуть воздух небес. В те мгновения казалось, что это воздух свободы. Воздух, пахнущий грозой, весной и ветром.
Сердце стучало пронзительно, нервно и восторженно.
Кристально чистая голубизна небосвода стала жадно поедать край ледяной пустыни, рождая на горизонте фиалковые разводы, плавно переходящие в рассветную линию.
Пилот стал совершать маневр, самолет накренился влево и лучи взошедшего солнца озарили топливные баки на крыльях, будто плавя их золотом своего света.
Взошло светило. Наступил новый день.
Вдали показался диверсионный след иного путника небесных путей. Он перечеркивал луну, тщетно всё ещё пытавшуюся задержать ночь и мглу.
Самолет то застывал над белой растрескавшейся от палящих утренних лучей пустыней, то ласково плыл по волнам ветра, омывавшего его бока. Солнце окончательно захватило пространство над облаками и пожирала огнем своего света крылья и хвост птицы. Айсберг неутомимо двигался в сторону своего пункта назначения, почему-то не обращая внимания на эту первозданную, живую и простую красоту мира. Хотелось плакать от счастья.
Полоса рассвета на горизонте окрасилась в цвет спелого манго. На голубоватом песке небес появились барханы. Цель уже близко. Снижение. Вата превратилась в завораживающий, таинственный и чарующий туман, клубами роящийся под бортом самолета. Позже, будто тронутый кистью Айвазовского, туман превратился в огромные волны, стал захлебываться и кидаться на зверя, пытаясь утащить его в морскую пучину. Пилот послушно согласился. Мы нырнули в мягкую пену. Волны затащили нас в облака и выплюнули в ярус ниже, где ты чувствуешь себя словно начинкой бутерброда, летя меж двух слоев какого-то крема. Последний раз на горизонте ласково мелькнуло солнышко на прощание расцарапав небосвод в одном месте золотом своих распаленных лучей, оставив там кровавый след от своей всесильной лапы.
Я не понимала, где находится небо, а где – земля. Над моей головой была пелена облаков. Подо мной - тоже. На горизонте от их слияния воедино защищала тонкая полоса синего неба. Туман белым паром клубился со всех сторон. Казалось, можно прыгать вверх и вниз. И нигде не удариться.
Очередное снижение. Рывок во тьму. В белый дым. К жизни, как я когда-то думала. Жизнь-это то, что ты понимаешь, летя в небесах. Когда все проблемы, все заботы и дела улетает на землю и с тобой остается спокойствие и голая истина. Я знала, зачем живу.
Нет! Нет… Отчаяние. Зачем, ну зачем меня опять тащат к этой поганой земле, к боли, лжи, похоти, бессонным ночам, серым блочным домам, сырым коричневым полям, бесконечной паутине дорог, фальшивым улыбкам, слезам и темноте?.. Зачем?..
Я влюбилась всем сердцем в самолеты. Мне искренне жаль тех, кто ни разу не бывал в поднебесье…